Путь к своему королевству - Вера Гривина

Боярин обнял жену и прошептал ей на ухо:

– Зачем же прежде времени себя хоронить? Может ведь так случиться, что Бог поможет нам отстоять Радимычи.

– Все в воле Господа, – откликнулась Агнесса.

Любим отстранился от нее.

– Ступай к кузнецу! Надень на себя кольчугу, бармицу17 и шлем.

Агнесса кивнула.

– Надену. А еще возьму меч – я умею с ним обращаться.

Венгры ворвались в Радимычи, когда уже совсем рассвело. Подпалив несколько крайних дворов, они начали штурм боярской крепости. Со стены летели стрелы, но нападавшим все же удалось поставить лестницы. Тогда сверху полилась горячая смола, заставив венгров отступить.

Командовал напавшим на Радимычи отрядом Бруно. Решение о разорении Галицкого княжества принималось при нем: после того, как он доложил королю о бесславной гибели посланных в Киев воинов. Кое-кто из венгерских военачальников был против этого предприятия, поскольку требовались немалые силы, чтобы остановить уже перешедшее реку Саву византийское войско. Однако Гёза все же решился напасть на земли Владимирко Володарьевича, дабы не только наказать его за коварство, а еще и не позволить ему оказать помощь императору. Основной задачей стал захват Санка, так как этот городок на реке Сан являлся перекрестком двух важных торговых путей, и его разрушение сильно ударяло по финансовому положению галицкого князя.

Когда Санок был взят, Бруно, испросив дозволения у командовавшего королевскими войсками ишпана Унгвара, повел свой отряд к Радимычам. Он сам не понимал, что его туда так влекло. В конце концов, в Галицком княжестве было немало богатых сел, однако рыцарь почему-то стремился к своему соседу.

После неудачной попытки взобраться на стену Бруно отдал повеление пробить тараном ворота. Когда это получилось, защитники замка оказались в безнадежном положении: как они не сопротивлялись превосходство было на стороне противника.

Агнесса и Любим сражались бок о бок на стене. Муж старался защитить жену, но и ей приходилось вступать в схватку. Они были оттеснены к сторожевой башне, где продолжали отчаянно отбиваться.

Бруно, вмешавшись в схватку своих ратников с хозяином Радимычей, воткнул боярину в горло меч. Как только Любим захрипел, его жена вскрикнула и выпустила из рук.

Рыцарь повернулся к ней и не поверил своим глазам.

– Агнесса де Тюренн? – вырвался у него изумленный возглас.

– Рыцарь Бруно? – поразилась в свою очередь она.

Они замерли на месте.

– Откуда мессир здесь взялся? – растерянно спросила Агнесса.

– Я уже более трех лет служу венгерскому королю, – машинально ответил Бруно, продолжая глядеть на нее так, словно видел перед собой призрак.

Упоминание о венгерском короле вывело Агнессу из оцепенения.

– Гнусный негодяй! – закричала она. – Убийца моего мужа! Будь ты проклят! Не знать тебе никогда ни счастья, ни покоя!

Рыцарь молча выслушивал ее проклятия. Его по-прежнему не оставляло ощущение нереальности этой встречи.

Агнесса обратила свой взор к небу.

– Господи! Прими душу моего мужа, самого благородного рыцаря на свете, и покарай его убийцу!

– Рыцари не берут в бой жен, – возразил ей Бруно.

– Замолчи! – накинулась на него Агнесса. – Пес с нечистой кровью и гнилой душой!

Бруно побагровел и окинул Агнессу таким взглядом, что ей стало страшно.

«Пресвятая Богородица! Я же в его власти!»

А рыцарь, наконец, осознал, что перед ним, действительно, та самая Агнесса де Тюренн, от которой несколько лет назад он сходил с ума. Только ее положение изменилось: если тогда он не мог быть с нею даже дерзким, то теперь она – его военная добыча.

У Бруно забурлила кровь, и он хрипло выдавил из себя:

– Теперь ты моя!

– Нет! – крикнула Агнесса и, плюнув в лицо ненавистному человеку, бросилась по лестнице на сторожевую башню.

Ступенька, еще ступенька, и вот уже смотровая площадка. Агнесса обратила взор к небу.

– Господи, прости меня за грех! Но я не могу поступить иначе!

Уже на перилах она услышала крик Бруно:

– Стой! Погоди! Не надо!

Но Агнесса с решимостью оттолкнулась.

Хотя Бруно уже добрался до смотровой площадки, он не успел помешать отчаянной женщине совершить смертельный прыжок. Рванувшись к перилам, рыцарь глянул вниз, но из-за густого дыма ничего не увидел.

«Она разбилась насмерть», – решил Бруно, бесясь от бессильной злобы.

Однако Агнесса осталась живой, чего скорее всего с ней не случилось бы, если бы она не зацепилась почти у самой земли подолом за оставленную венграми лестницу. Когда сукно порвалось молодая женщина упала на гору трупов. Некоторое время она приходила в себя, затем скатилась на землю и вскочила на ноги. Ее тело болело, руки покрылись кровоточащими царапинами, но серьезных повреждений Агнесса не получила.

Она взяла у одного из убитых воинов меч и бросилась к лесу. Ей пришлось пробираться через горящее село, сквозь густой дым. Агнесса задыхалась. Ей, как она не торопилась, пришлось остановиться, чтобы стащить с себя раскалившиеся кольчугу и бармицу (шлем был ею потерян во время падения со стены). Затем Агнесса помчалась дальше. Рядом с ней падали горящие обломки, пылающих изб и хозяйственных построек, чудом ни разу ее не задев.

Когда беглянка выбралась из села, она едва держалась на ногах, однако ей и в голову не пришло передохнуть. Агнесса неслась по лесу, пока, выбившись из сил, не упала в густых зарослях папоротника на покрытую мхом кочку и не потеряла сознание…

Очнулась она от раскатов грома. И тут же начался сильный дождь. Агнесса отползла под растущий неподалеку тис, где просидела всю грозу. Потом тучи ушли, выглянуло солнце, а молодая женщина не двигалась с места, поскольку была в полуобморочном состоянии.

В себя она пришла от крика:

– Боярыня! Агния Вильямовна! Где ты!

– Здесь я! Здесь! – откликнулась Агнесса.

Вскоре из леса появились тиун Будила, опирающийся на суковатую палку, и дударь Лепко с перевязанной рукой.

– Слава Иисусе, ты жива, боярыня! – обрадовался тиун, но тут же помрачнел и горестно проговорил: – А боярина нашего больше нет, упокой его Господи.

– Я знаю, – глухо отозвалась Агнесса.

У нее не было слез, хотя душа разрывалась от горя.

– Угры ушли? – спросила она дрожащим голосом.

– Ушли, – ответил Лепко.

– Их воевода о тебе спрашивал, – сообщил Будила.

– У тебя спрашивал?

Будила рассказал боярыне, как венгры сбросили его с лестницы и хотели добить, но вмешался их воевода, который, узнав, что это боярский тиун, вцепился в него мертвой хваткой и принялся расспрашивать, как боярыня оказалась в Галицком княжестве.

– Он как услыхал, что тебя наш боярин из Святой земли привез, аж почернел весь от злобы. Я грешным делом приготовился к смерти, но, слава Христе, обошлось.

– Повезло тебе, – сказала Агнесса. – Бруно в гневе безжалостен.

– Кто? Кто? – не понял Будила.

– Воевода угорский.

– А ты отколь его знаешь? – удивился тиун.

– Бруно служил королю франков, а я была при королеве.

– Да, ну! – поразился Будила. – Вон как Господь даже на другом краю земли людей сводит!..

Агнесса его прервала:

– А почто угры ушли?

– Гонец примчался к нашим разорителям. Велено им было немедля выступить к Перемышлю, где засел князь Владимирко Володарьевич. Угры, чтоб их всех скрючило, умчались, а перед тем, как убраться от нас, боярский двор запалили. Но Господь, слава Ему, послал ливень, и двор даже на четверть не выгорел.

– А отколь вы узнали, что я жива и в лесу схоронилась?

– Я тебя видал, когда сам утекал от угров, – подал голос Лепко.

– Что та с детьми? – спросила боярыня у тиуна.

– Я послал за ними Збышека, – сказал он.

Агнесса поднялась, сделала шаг и покачнулась.

– Идти-то сможешь? – заботливо спросил у нее Будила.

Кивнув, она последовала за ним. Лепко замыкал шествие. Они шли, не говоря друг другу ни слова. Агнесса думала о погибшем муже, а слуги не мешали ее скорби.

А вокруг жил свой жизнью лес. Скрипели вековые деревья: стройные буки, раскидистые тисы, приземистые грабы, огромные вязы. Шелестела мокрая листва. Иногда появлялась лесная живность: то олень мелькал вдалеке, то барсук перебегал тропинку, то дикая кошка бросалась в заросли. Слышно было щебетание птиц, протяжно куковала кукушка, настойчиво стучал дятел.

Потом лес кончился и началось село, где пожар уничтожил более половины дворов. Что касается боярского замка, то в нем пострадали в основном хозяйственные постройки. Больше всего досталось стене, а вместо ворот зияла дыра.

Весь двор был засыпан осколками цветного стекла. От этой пестроты у Агнессы зарябило в глазах и все стало расплываться…

Очнулась она лежа на лавке в одной из горниц боярских покоев. Сенная девка Светка вытирала ей мокрой тряпкой лоб.